Жлобы как каста.

Они живут на Китайском рынке. Я с этого дня я тоже переезжаю жить туда.
А на каждом рынке свои кланы и свои разборки.
Я — новенькая. Знакомлюсь со всеми. Мне рассказывают о здешних порядках. Жить я буду в зале с обувью и сумочками. Этого добра тут навалом. Чёрные, коричневые, тёмно-синие… Яркими пятнами на их фоне выделяются красные лакированные.
На лотке по диагонали от моего плачет девушка.
«Почему она плачет?», — спрашиваю я.
«Не вписалась в коллектив», — отвечают мне мои опекуны. Звучит зловеще.
Чтобы вписаться в коллектив надо выполнять нехитрые правила. Подбирать сумку и обувь одного стиля. И не только покупателю, но и себе. Никогда не пытаться кому-то помочь, если за это не обещают денег. Не выделятся из толпы.
Эти правила мне не нравятся. Жлобство какое-то.
Я решаю воевать против жлобов. Узнаю о другом клане, который готовится захватить рынок и отбить его у жлобов. Какой-то мужчина даёт мне пневматический пистолет. Пистолет большой, некрасивый и неудобный. Похожий на ТТ.
С рынка мы иногда выезжаем в город. На платформе станции метро «Золотые ворота» я упражняюсь в стрельбе. Жлобы из обувного зала уже привыкли к пистолету. Они приходят в восторг, когда я попадаю в серединку каждой буквы «о» в названии станции.
Захват рынка начинается неожиданно. Люди с пистолетами бегают по широким винтовым лестницам, покрытым зелёными ковровыми дорожками. Всего на рынке четыре этажа. Я тоже бегаю и в кого-то стреляю. Только у меня «пневматика». Единственный способ, которым я могу серьёзно ранить — это попасть в глаз. Много выстрелов подряд ничего не дают. Приходится тщательно целиться. «Мишени» в это время пытаются убежать. В некоторых я таки попадаю. Их глаза взрываются и разрывают черепные коробки.
Захват рынка закончен. Всё сделали без меня. На самом последнем этаже одну стену полностью занимает окно. Напротив окна стоит кресло, в этом кресле сидит мужчина в костюме. Напротив него — ещё одно кресло, спиной к окну. Справа и слева — диванчики. Я сажусь в кресло и пытаюсь рассказать мужчине про жлобов. Но он меня не слушает. Девушка на диванчике слева записывает мои слова. Она или корреспондент, или его секретарь. А мужчина — глава того клана, который захватил рынок.